Сомали сегодня не сходит с первых полос мировой прессы. Уже много лет царящие здесь хаос, голод и насилие породили ещё один кошмар - пиратство, которое теперь угрожает всему миру.

Каждый день после полудня Мохаммед направляется к маяку. На первый взгляд это место не назовешь островком безопасности. Построенный итальянцами около века назад, маяк уже многие годы бездействует, лестница наполовину обрушилась. Внутри не осталось никакой мебели, стоит резкий запах гниющих морских водорослей. На полу сидят молодые ребята, жуют кат (листья этого растения содержат наркотические вещества) и часами дуются в кости, по-здешнему – «ладу». Другие разошлись по углам и потягивают гашиш. На маяке тихо и спокойно - если в Могадишо есть хоть одно место, которое можно назвать спокойным.

Сто миллионов лет кожистые черепахи путешествуют по миру, справляясь с любыми трудностями. Сегодня у них на пути - человек. Удастся ли преодолеть такое препятствие?

В один прекрасный день на исходе лета 1961 года биологу Шерману Бликни сообщили о странном морском существе, выгруженном рыбаками на пристани города Галифакс в канадской провинции Новая Шотландия. Когда Бликни, живший неподалеку, прибыл на место, он буквально остолбенел.

На пирсе лежала вверх ногами огромная морская черепаха с мягким, словно резиновым панцирем, похожими на крылья передними плавниками и массивной конусообразной головой. Бликни узнал в пресмыкающемся кожистую черепаху – самую крупную из всех морских черепах. «Но ведь они обитают в тропиках», – подумал биолог.

Наверное, у каждого народа в России сложился свой культ медведя. И Камчатку – край, где живут самые большие бурые медведи, – давно нужно признать медвежьим святилищем.

Мне нравится Камчатка. Я люблю снимать на этом полуострове, больше похожем на отдельный материк, хотя к фотографам-профессионалам я бы себя причислять не стал. Я живу фотографией, но не зарабатываю этим делом. Нередко мне говорят, что я – охотник, а потому не имею права фотографировать зверей.

Колибри не только прекрасны, как цветы, чей сладкий нектар они пьют. Это удивительно сильные, отважные и выносливые создания.

Сапфировая вспышка, трепет крыльев – и крошечное существо исчезает, как мимолетное видение. Мгновение – и оно появляется снова. Эта малютка размером с большой палец – действительно настоящая птица. Ее крылья с едва слышным жужжанием совершают восемьдесят взмахов в секунду. Хвостовые перья, подобно веслам, загребают воздух, помогая птице перемещаться сразу в трех измерениях. Заглянув в воронку ярко-оранжевого цветка, она высовывает из клюва-иголочки тоненький, похожий на ниточку язычок. Перья переливаются, отражая солнечные лучи. Колибри настолько восхитительны, что их невозможно описать сухим научным языком. Даже ученые, говоря о них, используют эпитеты «прекрасный», «поразительный» и «экзотичный».

C мая по август Куба подтверждает свой статус красной державы: сюда для выведения потомства слетается до 150 тысяч красных, или карибских, фламинго. Они и окрашивают мелкие озера в рубиновый цвет своего оперения. Но чтобы туда попасть...

Полдня ушло на преодоление каких-то двух километров, которые на первый взгляд кажутся озерной гладью. На самом деле под тонким водным слоем скрывается бездна черной вонючей жижи. Потому и идти, а местами – ползти приходится, отчаянно петляя в поисках коряг, на которые можно опереться, или хотя бы участков, где проваливаешься не глубже чем по колено. Себя не жалко, но аппаратура… Без нее наш летний поход через кубинскую провинцию Камагуэй по заповеднику «Фауна де Рио-Максимо» к гнездовьям одной из самых необычных птиц лишился бы смысла.

Пока льды Антарктиды не растаяли окончательно, люди стремятся увидеть королевство холода в первозданном виде. Команда Джона Бауэмастера отправилась на каяках вдоль побережья Антарктики.

Испытание на прочность в единственной в мире военной части, патрулирующей территорию на собачьих упряжках.

Когда Джеспер Олсен упал, было темно. Темно и холодно. Зимой в северной Гренландии ни единого солнечного лучика не увидишь за все три месяца, средняя температура – минус 31 по Цельсию. Да еще жестокий ледяной ветер – властелин этих краев.

Джеспер был прекрасно снаряжен для суровой зимы, и столь же хорошо он был подготовлен: к непредсказуемому поведению собак, бугристому рельефу и тонким, не слишком послушным на буграх беговым лыжам. Он знал, что может упасть. Но чего Джеспер уж никак не ожидал – так это того, что, когда он покатится по крутому усыпанному камнями склону, его нож выскочит из ножен и перевернется, приняв самое неудачное положение. Джеспер приземлился прямо на нож. Лезвие вонзилось в правое бедро.

Голубые дыры на Багамских островах – настоящая находка для ученых. В них существует жизнь, какой она была миллиарды лет назад. Но исследовать их крайне опасно.

Мы погружаемся в Звездные Врата, просвечивая пустоту подводными фонарями. На глубине 15 метров колеблется бледное облачко, похожее и на лоскут ткани, и на клубы дыма, – одна из опасных ловушек, подстерегающих дайверов в темноте. Это слой сероводорода – ядовитого газа, который выделяют колонии бактерий. У ныряльщиков, попавших в такое облако, могут начаться зуд и покалывание, головокружение, кто-то даже чувствует запах тухлых яиц, когда газ под давлением водной толщи проникает сквозь кожу. В Звездных Вратах плотность сероводорода довольно низкая, но при погружении на меня накатывает тошнота. Бросаю взгляд на своего проводника Брайана Кейкука, одного из лучших в мире пещерных дайверов. Он, похоже, ничего не чувствует. А у меня начинает трястись голова – очевидно, я слишком восприимчив к этому яду. Таинственная завеса в Звездных Вратах оберегает пещерные глубины.

Русская национальная кухня складывалась веками, но в основе всего были жидкие похлебки и злаки.