Клинковое оружие в России всегда было в почете. Сегодня оно – уникальное искусство для знатоков и коллекционеров.

Клинковое оружие, возможно, выглядит анахронизмом. Но только не в России, где после большого перерыва появились мастера-оружейники, создающие настолько выдающиеся художественные произведения, что они выставляются в Оружейной палате Кремля и в Эрмитаже.

И не только выставляются, но и приобретаются главными музеями страны как «антиквариат будущего». Одна за другой появляются небольшие частные мастерские по производству и продаже авторского оружия (их уже более сорока по стране), все больше любителей и коллекционеров, поскольку предложение предполагает и наличие спроса. Чем объяснить этот всплеск интереса, и к тому же именно к отечественному оружию? «Для меня русское холодное оружие – квинтэссенция всей русской истории, – говорит большой знаток этого дела, предприниматель и коллекционер Вадим Зверев. – Оно подразумевает изучение нашего прошлого, традиций, побед и поражений. Именно поэтому по-настоящему увлеченные коллекционеры овладевают даже навыками обращения с оружием, ходят в музеи, покупают специальную литературу».

Любовь к отечественной истории движет и самими мастерами-оружейниками. «В последние годы в России активно возрождаются классические традиции с их уникальностью ручного исполнения. Именно это, а также разнообразие стилей и делают русское холодное оружие неповторимым и эмоционально наполненным», – считает Вадим Зверев.

По высочайшему указу оружейному делу быть. Художественной ковкой и литьем на Руси занимались уже в конце XVI века в Туле – в тех краях залегали железные руды. В 1595 году там поселили тридцать кузнецов (их называли бронниками), владевших древним, пришедшим, скорее всего, из Персии, секретом варки булатной и дамасской стали, из которых делались самые высококачественные клинки.

А в 1714 году по приказу Петра I был создан Тульский оружейный завод, где помимо ружей с пушками ковали и холодное оружие. Частые войны того времени требовали больших партий ружей, и еще больше – шпаг и сабель. Кроме того, в Туле действовали и мелкие мастерские, откуда порой выходили настоящие шедевры. Дошли до нас и имена знатных тульских оружейников прошлого – Тимофея Воробьева, Авраама Афанасьева, Назара Киселева.

Работы златоустовских мастеров прославились по всей стране и за ее пределами: по мастерству травления, гравировки по стали, таушировке и золочению русским оружейникам не было равных.

А в начале XIX века было решено все производство холодного оружия перевести в город Златоуст, поближе к уральской руде и железным заводам. С 1817 года высочайшим велением холодное оружие изготовлялось только здесь. Пригласили лучших тогда немецких мастеров, чтобы те обучили местных литью, ковке, полировке клинков, литью эфесов и техникам художественной отделки.

И, как бывает, ученики вскоре превзошли своих учителей. Сабли, шпаги, кортики и ножи златоустовских мастеров прославились по всей стране и за ее пределами высокохудожественной обработкой: по мастерству травления, гравировки по стали, таушировке и золочению русским оружейникам не было равных. Изображения доспехов и знамен, античных богов и аллегорий, батальных сцен и тончайших орнаментов из цветов и трав – все было подвластно легендарным златоустовцам Ивану и Ефиму Бушуевым, Ивану Барышникову, Федору Стриженову и другим, безымянным мастерам. Тогда и появилось так называемое украшенное оружие, которое изготавливали на заказ по случаю юбилеев побед и в качестве наградного. В лучшие времена его здесь производилось до двух с половиной тысяч в год!

Но при советской власти производство и продажа холодного оружия почти сошли на нет, попав под строгий запрет на кустарную деятельность. А ведь нередко лучшие образцы выходили как раз из маленьких мастерских. На оружейных заводах остались лишь небольшие цехи, где занимались главным образом отделкой охотничьих ружей и выпуском сувенирной продукции. Строгановское же училище в Москве и Мухинское в Ленинграде готовили своих выпускников в основном к изготовлению чеканок, оград и решеток, но никак не к оружейному делу.

Однако и тогда были мастера своего дела, под страхом уголовной статьи изготавливавшие ножи, в основном охотничьи. «Делалось все буквально на коленке. На клинки шел металлолом, на рукоятки, если везло, дерево от старых музыкальных инструментов, ведь ценные породы купить было негде», – рассказывает художник-оружейник Андрей Корешков, один из самых признанных сегодня мастеров.

Даже сегодня, когда изготовление дамаска уже не секрет, настоящих профессионалов можно пересчитать по пальцам.

Прочный как булат, гибкий как дамаск. В любом колющем, режущем, рубящем изделии главное – это клинок, который выходит из-под умелых рук кузнеца. Со сворачиванием в советские годы производства украшенного холодного оружия практически исчезла и профессия кузнеца-оружейника, а вместе с ней ушли и старинные секреты изготовления «узорчатой» стали – булата и дамаска.

Возрождению технологии производства этих славящихся своими прочностью и гибкостью сталей современные оружейники обязаны знатоку кузнечного дела Вячеславу Басову. Больше десяти лет он проработал реставратором по металлу во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике, затем открыл кузницы в Сибири, в Ижевске. Все эти годы он восстанавливал утраченные технологии дамасской и булатной сталей и обучал молодых мастеров.

Большинство людей уверено, что булат и дамаск – это одно и то же. Вовсе нет. Булат – литая высокоуглеродистая сталь, а ее узор, который можно увидеть при распиле, проявляется в результате медленного охлаждения тигеля (формы, в которую заливается раскаленный металл). Лучшими, утверждают кузнецы, считаются булатные клинки со сложным крупным узором золотистого отлива на темном фоне и долгим чистым звоном.

Дамасская же сталь получается методом многократной сварки нескольких слоев металла, а искусство кузнеца состоит не только в том, чтобы правильно собрать исходный «пакет», но и качественно его сплавить, без пережогов и непроварки. И поскольку все делается на глаз, по старинке, то конечный результат в большой степени зависит от чутья мастера.

Неудивительно, что и сегодня, когда изготовление дамаска уже не секрет, настоящих профессионалов можно пересчитать по пальцам. В России всего около десяти таких мастеров, а среди них признанных негласно лучшими – и вовсе человек пять.

Филигранная работа: вся красота – в деталях. Кузнечное дело столь трудоемко, что редко кому из мастеров удается заняться еще и обработкой клинка, доведением его до «товарного» вида. Это работа шлифовальщика. «И только потом клинок интересен художнику и покупателю», – объясняет Андрей Корешков. Сам он предпочитает работать с промышленными видами сталей собственной обточки и шлифовки. «Хотя могу, увидев у друзей клинок, завораживающий формой, чистотой линий, пропорциями, влюбиться в него и купить. Хороший клинок – он как живой, вызывает сильнейшие эмоции», – признается мастер.

От замысла до готового произведения – путь долгий, иногда месяцы и даже годы. Обточка, шлифовка клинка, обработка рукоятки. «Все металлические детали должны стыковаться с деревом и друг с другом с минимальными зазорами, в деревянных деталях под посадку металлических важно вынуть материала ровно столько, сколько нужно», – объясняет известный художник-оружейник Михаил Жерядин.

Ценится авторское холодное оружие не только за безупречность выделки. В одном изделии могут сочетаться практически все существующие виды художественной обработки: гравировка, чеканка, всечка, канфарение, резьба, золочение, оксидирование. И все это должно работать на образ – ведь художник делает не утилитарный предмет, а произведение, которое украсит интерьер, кабинет и должно вызывать у владельца определенные эмоции.

Неудивительно, что авторское оружие может стоить до 30 тысяч долларов, а то и больше. И тем более трудно поверить, что большинство наших художников-оружейников – самородки, одержимые своим делом. «Техникам у нас учат в ПТУ при оружейных центрах, таких как в Туле или Ижевске. Но из таких училищ выходит, скажем, гравер, которому ставят руку, и он потом, как настроенный станок, всю жизнь режет одну и ту же утку на взлете», – говорит Михаил Жерядин.

Пространство искусства за рамками закона. Сегодня главная проблема для художников-оружейников – законодательство. Тому, кто купил авторское оружие, статья теперь не грозит. При покупке ему выдадут сертификат с указанием, что данный клинок является «разделочным ножом», например. Однако уголовного наказания за изготовление физическим лицом самих клинков пока никто не отменял. Государственная дума несколько лет назад приняла в первом чтении поправки в закон об оружии, но воз и ныне там. «Парадокс, но сегодня весь оборот авторского художественного оружия как был, так и остается вне закона», – жалуются мастера. Хотя большинство оружейников – члены Союза художников, им покровительствует Министерство культуры и даже Министерство внутренних дел.

Но трудности, как известно, только сплачивают. В 1999 году была создана российская Гильдия мастеров-оружейников, которая выставками, публикациями в печати де-факто легализовала деятельность художников, работающих в сфере авторского холодного оружия. Еще раньше, в 1994 году, в Москве появилась и первая галерея художественного оружия. Под названием «Русские палаты» она функционирует и сегодня. Проще стало и с клиентурой. Художнику не надо теперь самому искать покупателя, хотя случается, что на выставке посетитель увидел нож, который ему понравился, а его уже купили. Вот он и просит мастера сделать авторскую реплику.

Но погоду сегодня здесь делают, как и в любом бизнесе, профессиональные продавцы со своим кругом постоянных клиентов. Последнее время появились даже продюсеры, придумывающие какой-то сложный и дорогостоящий проект для конкретного заказчика и подбирающие мастеров для его воплощения.

Бывают и курьезные случаи. «Однажды ко мне пришел человек и говорит: "Вот вам сумма – сделайте мне шедевр”. Придумать-то я все придумал, только сделать это было непросто. Ведь только в одном листочке хмеля на вытравленном рисунке было всечено 1400 отдельных кусочков золота разных оттенков! Шедевр удался, но стоило мне это полтора года жизни», – рассказывает Корешков.

И все же художник-оружейник предпочитает работать по вдохновению и наитию, а не на заказ. Ведь авторское оружие – это искусство, и, как любое настоящее искусство, оно не терпит диктовки. Иначе красоты не получится.